В Благовещенье, праздник мой!..

 «Каково Благовещенье проведешь, таково и весь год». И даже «воры, – просвещает Владимир Даль, – заворовывают в этот день, для счастья».

Однако ведь это – особый праздник: по славянской народной традиции – «самый большой у Бога», даже «птица гнезда не вьёт». А воровство, как ни суди, все-таки – «дело» («бизнес» – по-ихнему…), «работа» воров и разбойников. Ох, и развелось же их!..

Улыбаюсь, вспоминая малышку Кишмиш Надежды Тэффи:

«Учили, что каждое дело надо начинать молитвой.

Это Кишмиш понравилось. Но имея в виду, между прочим, и карьеру разбойника, Кишмиш встревожилась.

– А разбойники, – спросила Кишмиш, – когда идут разбойничать, тоже должны молиться?

Ей ответили неясно. Ответили: "Не говори глупостей". И Кишмиш не поняла, – значило ли это, что разбойникам не надо молиться, или что непременно нужно, и это настолько ясно, что и спрашивать об этом глупо».

Но самое главное: наконец-то, наконец! – Весна зиму поборола! В третий и в последний раз в этот праздник закликалась Весна: кострами – «палили зиму» и «грели весну». Водили хороводы вокруг костров, пели песни, прыгали через огонь…

«Был обычай, – пишут, – ставить образ "праздника" в кадку с яровым зерном, предназначающимся для посева, призывая "благоволить Мать Божью и Гавриила-Архангела урожаем". Крестьяне верили, что на Благовещение открывается небо. В это время можно "выпросить себе от Бога славу. А как имеешь славу, то обязательно станешь и богатым, и счастливым". Поэтому в вечер на Благовещение люди выходили на улицу смотреть на небо в поисках на нём бездны с большой звездой. В эту минуту, как открывается небо, надо было крикнуть: "Боже, дай мне великую славу!"».

Ну да Бог с нею, со славой – в житейском, сегодняшнем понимании! Даже если и был такой обычай на Руси – он как-то не по мне… Зато другой – очень притягателен:

«При начале весны, особенно 25-го марта – в день благой вести о воплощении "праведного солнца" Христа – и на праздник его Светлого Воскресения, существует обычай выпускать птиц на волю из клеток». Вот это мне – в радость!

Давно знаю, что этот обычай связан был с весенними праздниками – в одних местах с Пасхой, в других местах – с праздником Благовещенья 25 марта старого стиля. 7 апреля – по новому.

У В.И. Даля: «Благовещенье – птиц на волю отпущенье». Кстати, у него же – достоверное для меня:

«По народному поверью, самый большой праздник на небесах и на земле; грешников (как и на пасху) в аду не мучать, птица гнезда не вьет; кукушка за то без гнезда, что завила его на Благовещенье. Весна зиму поборола. Третьи встречи весны. <…> На суровую пряжу не глядят; девка косы не заплетает; под дымом не сидят, т. е. не готовят горячего и печи не топят <…> Крота Бог ослепил за то, что он копал землю на Благовещенье. В какой день недели Благовещенье, в тот, во весь год, никакого дела не начинать…». И – многое другое.

Помню, в раннем детстве, в Буинске, уездном городке когда-то – Симбирской губернии (ныне – Татарстан), мы встречали Весну: пекли «жаворонков» – лепили все, соревнуясь, чей краше! Зазывали, припевали, пританцовывали… Жаль, не помню припевок. Поискать, может, у А.А. Коринфского? Наверняка вспомню!

Д.К. Зеленин вспоминает работу А.А. Коринфского (1901): «С незапамятных пор ведется на Руси добрый обычай – выпускать о Благовещеньи птиц из клеток на вольную волю. Он соблюдается повсеместно: и по селам, и в городах. Этим празднуется приход весеннего тепла <...> В городах к этому дню нарочно ловят бедные люди птичек и приносят на рынок целыми сотнями, выпуская их за деньги, охотно даваемые купцами и всяким прохожим людом, вспоминающим, при виде чирикающих пернатых пленниц, о завещанном стариною обычае. Впрочем, птицеловы и сами напоминают всем об этом своими возгласами вроде: "Дайте выкуп за птичек – пташки Богу помолятся!" У деревенской детворы есть целый ряд особых песенок-веснянок, приуроченных к благовещенскому выпусканию птичек на волю. Вот одна из них, записанная в Симбирском Поволжье:

Синички-сестрички,

Тетки-чечотки,

Краснозобые снегирюшки,

Щеглята-молодцы,

Воры-воробьи.

Вы по воле полетайте,

Вы на вольной поживите,

К нам весну скорей ведите!

За нас Божью Мать молите!

Синички-сестрички... и т. д.

Вспоминает Зеленин и П.В. Иванова (1907), который писал об «украинцах в районе Купянска», выпускающих в Благовещенье «из клеток певчих пташек: чижей, снегирей, щеглов, синиц, на волю, чтобы они благословляли Бога и просили у него счастья тому, кто выпустил их из неволи». О том, что «обычай известен всем восточнославянским народам, т. е. не только русским, но также украинцам и белорусам, но чаще встречается в городах, а не в деревнях. Наиболее распространенное старое народное объяснение гласит, что выпущенные на волю птицы ходатайствуют перед Богом за того человека, кто их выпустил, и это объяснение согласуется с другим русским обычаем, который отметил также и Т.Г. Шевченко у уральских казаков: поминки самоубийц состояли в том, что кормили зернами вольных птиц».

Ну и как же не воскликнуть в который раз: «Родные – мы, РОДНЫЕ! Доколе на потеху, да поживу ЧУЖИМ самоубиваться?!»

В обычае выпускать «на волю птиц» – поистине – «символическое выражение данной Богом человеку свободы творить дела милосердия, в том числе и освобождать людей из неволи». Но как иных нынешних освободить от самовольной, самодовольной неволи Зла, ненависти, стяжательства, похоти братоубийства и пр., и пр., и пр.?..

Право, не умалится же этим Молитва:

«Воспеваю благодать Твою, Владычице, молю Тя: ум мой обогати. Ступати право мя настави, путем Христовых заповедей. Бдети к песни укрепи, уныния сон отягощающи. Связана пленницами грехопадений, мольбами Твоими разреши, Богоневесто…»