Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935) в России известен как отец ракетодинамики и космонавтики. О том, что он был еще и мыслителем, развивавшим некую космическую философию, также подозревают многие, хотя вряд ли представляют более-менее отчетливо суть его идей. Впрочем, даже в книгах и статьях, посвященных его личности и вкладу в русскую и мировую науку, долго мало что писали о его собственно философских взглядах или подавали их с сильной ретушью, игнорируя все то странное, фантастическое, чуть ли не теософско-мистическое, что не приличествовало основоположнику большой позитивной отрасли знания и деятельности. Насколько непосредственно философские взгляды Федорова влияли на формирование мировоззрения молодого Циолковского, существуют различные сведения и мнения. Так, Вл. Львов в своей повести-хронике «Загадочный старик» (Л., 1977) достаточно произвольно делает из Федорова прямого идейного наставника юного Циолковского. К. Алтайский, положивший в основу своей книги о Циолковском беседы с ним, утверждает, что Константин Эдуардович познакомился с учением Федорова лишь через десять лет после его смерти, прочитав «Философию общего дела», которая произвела на него сильнейшее впечатление . Действительно, раньше Циолковский и не мог узнать весь объем идей Федорова, поскольку именно в 1913 году вышел второй том «Философии общего дела». Первый же том, как известно, вообще был малодоступным изданием из-за своего мизерного тиража.

Однако бесспорно: Федорова недаром называют синкретическим родоначальником направления, получившего название русского космизма, в котором свое особое место принадлежит и Циолковскому . Пожалуй, по-настоящему сближает Циолковского с Федоровым идея неизбежности выхода человечества в Космос. Замечательно точны слова калужского мечтателя: Сначала неизбежно идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет, и уже в конце исполнение венчает мысль. Сам он прошел все этапы этой последовательности, придя к ставшей теперь знаменитой формуле конечной скорости ракеты, посвятив свое научное творчество техническому обоснованию ракеты как пока единственно целесообразного снаряда для космических путешествий. Свою веру в реальность полетов за пределы земной атмосферы Циолковский основывал на расчетах условий для жизни в невесомости, что ныне является обычной практикой космонавтики. Одновременно с инженерно-технической разработкой безумных, казавшихся несбыточными проектов Константин Эдуардович обосновывает будущую космическую экспансию человечества, не раз утверждая, что ракета для него вовсе не самоцель, а способ достичь космического пространства.